Юстас Палецкис |
Путешествие в детство и юностьЭта книга принадлежит перу литовского поэта и публициста Юстаса Палецкиса — видного общественного и государственного деятеля, Героя Социалистического Труда. Сын кузнеца, в юности печатник и плотник, затем учитель и журналист в буржуазной Литве, Палецкис приходит в ряды революционных борцов за дело народа. В течение почти 30 лет он являлся председателем Президиума Верховного Совета Литовской СССР и заместителем Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Самые волнующие события этой большой жизни, встречи с руководителями партии и правительства, деятелями литературы и искусства, впечатления от поездок более чем в 50 стран всех континентов ярко показаны автором на широком историческом фоне. ПРЫЖОК В ТЕМНОТУКазис Гедрис (р. 1891 г.) после Февральской революции вернулся из США и вступил в партию большевиков, участвовал в Октябрьской революции. Был постпредом Советской Литвы при правительстве РСФСР, затем вел партийную работу в России, избирался делегатом конгрессов Коминтерна. В 1923 году прибыл в Литву, руководил агитпропотделом ЦК, но вскоре был арестован и осужден на четыре года тюремного заключения. После амнистии в 1926 году работал в ЦК Красной помощи Литвы (МОПР). Самый молодой, двадцатишестилетний Раполас Чарнае был комсомольским и профсоюзным работником. Вступил в партию в. 1921 году. В 1924 году был арестован, подвергался жестоким пыткам, находился в заключении два с половиной года без суда. После амнистии работал как член ЦК комсомола Литвы и член правления профсоюза пищевиков. Чарнае выступал на митингах в Каунасе, разоблачая раскольническую деятельность социалдемократов в профсоюзах. Подробности расстрела коммунистов мне рассказывал Каросас, имевший много знакомых среди политических деятелей и военных. Возникло .желание побывать на могиле погибших борцов. Каросас разведал, где находится место казни. В один декабрьский вечер мы направились в окрестности VI форта. Вот кончается граница бывшей каунасской крепости — большая насыпь с покатым откосом, которая должна была служить передовой позицией защитников крепости. Когда взошли на вершину насыпи, перед нами открылся вид на откос, опиравшийся на небольшое возвышение, за которым простиралась широкая равнина. — Здесь,— Каросас указал вниз на край откоса. В снегу виднелись следы свежеразрытой земли, но все выровнено. Приблизившись, мы увидели букеты цветов. Те, кто принес цветы, рисковали. Каросас говорил, что в первые дни после казни здесь стояла вооруженная охрана. Мы стояли у могилы расстрелянных. Взглянули наверх по откосу, откуда на коммунистов были направлены дула винтовок, откуда летели смертоносные пули. А здесь в то морозное утро стояли они... Объятый волнением, я думал о борьбе, об отваге, о жертвах. Ненависть к фашизму горела в душе. Хотя я не имел тогда связей с коммунистами, неясными мне были пути и методы их борьбы, но всегда верх .брало чувство, что правда на стороне коммунистов. И вот здесь за эту великую правду люди, твердо уверенные в грядущей победе, без страха сложили свои головы. Взволнованно я говорил Каросасу: придет день, когда будет разгромлен фашизм, когда народ свергнет всех сметой и вольдемарасов. Тогда высоко поднимется слава четырех борцов, первыми павших от рук фашистских палачей... Казалось, что это свершится скоро. Трудно было предполагать, что кучка насильников, поработившая народ, сможет долго продержаться у власти. Нелегко сегодня вспоминать все, что я думал в тот декабрьский вечер... Но это посещение могилы коммунистов было для меня одним из ярчайших эпизодов того времени, когда бурлило возмущение против фашистских извергов, желание расправиться с ними, а заодно терзала горечь поражения. Свои чувства, навеянные посещением могилы расстрелянных коммунистов, я выразил в стихотворении, написанном в 1933 году: Ваш прах в могилах черных, Но пламя душ упорных Не знает утомленья. Оно избегнет тленья! Я слышу, как стучат сердца, Я снова слышу речь борца: — В борьбе нас не забудьте и в работе. А если в будущем дойдет до баррикад, Здесь, на могилах, камни вы найдете, Пусть в тунеядцев камни полетят! (Перевод Л. Тоожа) Возвращаясь домой, мы говорили о том, что эхо выстрелов, раздававшихся у VI |