8

вместе работали в Риге. Теперь я заходил в гости к его семье в каунасском  предместье Шанчяй.

В дружеских беседах мы часто затрагивали политические темы. Особенно запомнился разговор, который происходил в одно воскресенье в помещении ЭЛЬТЫ. Поскольку наше жилье было весьма непривлекательным, я воскресенье ча­сто проводил в своем кабинете в ЭЛЬТЕ. Туда приходил Каросас,  а  иногда и Герутис.

Разговор зашел о политических партиях. Герутис го­ворил :

— По моему убеждению, лучшая партия — социалдемо­кратическая, ибо это и государственная партия, и самая прогрессивная. В эту партию я думаю вступить. Ляудининки — ни то ни се, гнилые либералы, которые бросаются то вправо, то влево. Сегодня они с социалдемократами, а, того и гляди, завтра начнут флиртовать с хадеками. В деревне ляудининки имеют некоторое влияние, а в городе у них ни­какой базы  нет.

Тогда я не был официально связан ни с какой партией. Както само собой получилось, что с ляудининками у меня оказалось много общего, они считали меня своим. Все же я не принимал окончательного решения, еще осматривался, раздумывал. Однако, отвечая Герутису, я сказал:

— Не берусь защищать ляудининков,   но   что касается социалдемократов, то мне ясно, что они в Литве не имеют и не будут иметь базы. Городские рабочие  идут за коммуни­стами, и правильно, ибо рабочим понятнее и ближе  их ло­зунги. Коммунисты зовут рабочих на борьбу с целью взять власть в свои руки,   а социалдемократы   призывают   сми­риться и довольствоваться жалкими подачками. Что же ка­сается ляудининков,   то они могут   сыграть   значительную роль среди преобладающих в Литве крестьянских масс, осо­бенно если бы им удалось оторвать их от влияния церковни­ков. Еще не знаю, какой путь я изберу, но скорее стану ляудининком, чем социалдемократом, а если склонюсь влево, то уж прямо к коммунистам...

Этот разговор глубоко запал в память, как один из знаменательнейших, и я часто в своих мыслях к нему возвра­щался.

Интересно вспомнить об этом теперь, почти полвека спу­стя, когда мы очутились на противоположных полюсах: Герутис после фашистского переворота начал склоняться вправо и стал таутининком. Будучи на дипломатической работе, он остался за границей одним из активных национа­листических деятелей. А я пошел влево, впоследствии став коммунистом.

САЛОНЫ И ТРУЩОБЫ

Министры в защиту панны Ядзи.— В университет без экзамена.— До­говор между Литвой и СССР.— Пол­ковник подает в суд.— «Улицы — наши кисти, площади — наши па­литры!» — «Пестрый балаган».— Ужин с киноактером В. Максимо­вым.— Минута траура.— Объеди­нить трудящихся для защиты демо­кратии и независимости! — Каунас­ская «бразилка».