
Юстас Палецкис
Жизнь
Путешествия
|
Путешествие в детство и юность
Эта книга принадлежит перу литовского поэта и публициста Юстаса Палецкиса — видного общественного и государственного деятеля, Героя Социалистического Труда.
Сын кузнеца, в юности печатник и плотник, затем учитель и журналист в буржуазной Литве, Палецкис приходит в ряды революционных борцов за дело народа. В течение почти 30 лет он являлся председателем Президиума Верховного Совета Литовской СССР и заместителем Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Самые волнующие события этой большой жизни, встречи с руководителями партии и правительства, деятелями литературы и искусства, впечатления от поездок более чем в 50 стран всех континентов ярко показаны автором на широком историческом фоне.
ПУТЕШЕСТВИЕ В ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
ДЛИННЫЕ ЗИМНИЕ ВЕЧЕРА
Писал отец латинскими печатными буквами на любом из знакомых ему языков —
литовском, польском, русском, а затем и на латышском. Русскими буквами умел
подписать имя, отчество и фамилию. Однако, как видно, человек он был
смекалистый. Рассказы отца о тельшяйском периоде жизни связывались с эпизодами
из судебных процессов, в которых ему пришлось участвовать в качестве присяжного
заседателя. Вспоминал и о том, как приходили к нему советоваться по разным
юридическим и житейским делам.
Когда отец родился, моему
деду было около 57 лет, а когда отцу стукнуло 57 лет, умерла его жена. Прожив
в браке 37 лет, они не имели детей. Овдовевший кузнец решает, что трудно жить
без хозяйки, да подумывает о потомстве, чтобы его имущество не пошло прахом.
Здесь уже в воспоминаниях
звучат не только рассказы отца, но и голос матери, которая часто возвращалась к
самому большому событию своей молодости.
Старшая дочь в доме
крестьянинасередняка, в юности она была разборчивой невестой и отвергла не
одного жениха, посылавшего сватов. Но случилась беда — она заболела оспой, и
следы этой болезни навсегда остались на лице, лишили былой миловидности,
красоты. И вот к ней, Онуте Петраускайте, является сват от старого кузнеца из
Тельшяя. Противоречивые чувства и мысли боролись в душе девушки. С одной
стороны, брак с человеком, который старше ее отца, казался чемто страшным,
невероятным, гибелью молодости. С другой стороны, слова свата о выглядевшем
моложаво, статном мужчине, зажиточном горожанине, да еще байорасе, заставляли
не спешить с отказом. А тут сват нашептывает: мол, потерпишь лет десять,
будешь молодой вдовой, завидной невестой, успеешь найти свое женское счастье..,
Да и родителям Онуте
хотелось скорее выдать старшую дочь за такого завидного, с их точки зрения,
жениха. Год за годом у них рождались то мальчики, то девочки. Хотя не все
выживали, однако из тринадцати родившихся ходили и ползали восемь, а появление
еще одного ожидалось. Уже две младшие дочери на выданье, а старшая еще не
замужем. Все чаще слышит Онуте народную пословицу, гласящую, что лучше у
старого под бородой, чем у молодого под пятой. А старому Тамошюсу Петраускасу
телыняйский кузнец сразу понравился и своим видом, и своим хозяйством.
Так и вышла замуж
двадцатипятилетняя Она Петраускайте за шестидесятилетнего Игнаса Палецкиса. Это
было в 1897 году. И вскоре стала сбываться долголетняя мечта кузнеца о
потомстве. В конце того же года родился первый сын — Мартинас, а в январе 1899
года в Тельшяе появился на свет и второй сын, которым оказался я.
По обыкновению,
новорожденных нарекали именем того святого, который значился в календарных
святцах дня рождения. На день 10 января по старому календарю значились имена
Агатонаса, Лауринаса и Северинаса. Но эти имена не понравились моим родителям.
Рядом было имя Юстинас, а сестра моей матери называлась Юстиной, так и решили
меня окрестить именем Юстинас, которое сокращенно в Литве произносится Юстас.
— Будь достоин своего
имени. Юстас — это полатыни значит справедливый,— часто говорил мне в назидание
отец.
Довольно сложная история
моего рождения всегда казалась сюжетом, достойным отображения в романе или другом
литературном произведении. Тема о неравном браке весьма популярна в литературе.
Однако мои намерения остались нереализованными. Романа я не написал. Литературный
плод неравного брака не получился, но, несмотря на все перипетии и
драматические переживания, я ему должен быть благодарным за свое существование.
...Равномерно и неустанно
стучат колеса. А беспокойные мысли, словно вспышки молнии, освещают то один, то
другой эпизод из давнего или недавнего прошлого. Прожитые годы проносятся в
моем воображении, словно многосерийный кинофильм.
Литературные мечтания...
Когда они зародились? Не с тех ли юношеских лет, когда я, давно покончив с
книжками о похождениях «знаменитых сыщиков» Ната Пинкертона, Шерлока Холмса,
Ника Картера, перешел на чтение других, не менее увлекательных, но более
впечатляющих книг? Это романтические повести о благородном разбойнике
Лейхтвейсе, о борце за свободу Италии Джузеппе Гарибальди, надолго ставшем
моим любимым героем. А затем книги Жюля Верна, Майн Рида, Луи Буссенара,
Фенимора Купера, Луи Жаколио, потом знакомство с Гоголем, Пушкиным, Лермонтовым,
Толстым, с редкими тогда произведениями литовской литературы.
|